История уничтожения памятника русским воинам в Сочи не осталась без продолжения. К чему это может привести? Совсем недавно мы были шокированы сносом памятника русским героям Кавказской войны в русском городе Сочи. Памятный знак был демонтирован по требованию деятелей, называющих себя представителями народа шапсугов. Шапсуги – это малочисленный народ родственный черкесам, кабардинцам и адыгейцам. Его численность, по переписи 2010 года 3.882 человека в РФ и 1.897 человек в районе 600-тысячного Большого Сочи.
Националисты оскорбились установкой скромного памятного знака в виде тумбы с картой Форта Святого Духа. Укрепление было заложено в июне 1837 года, что и стало основанием города Адлера, входящего ныне в состав Сочи. Тогда, 183 года назад русская крепость была атакована кавказскими горцами, не сумевшими сломить дух русских солдат и офицеров. Поражение в битве и основание русской крепости и города до сих пор вызывает фантомные боли у кавказских реваншистов, требующих ампутировать «позорную» память об этом событии. Поразительно, но под давлением малочисленных шапсугских националистов администрация Сочи приняла решение о сносе памятного знака в честь подвига русских воинов, установленного и как память об основании Адлера! Подробнее этот вопрос разбирался в статье «Адлер: попытка вычеркнуть русских из истории».
История эта не осталась без продолжения. И вот уже некие представители сибирских татар требуют от властей Тобольска запретить установку православного креста в память об отряде Ермака на территории частного парка «Ермаково поле». Мотивировки требований примерно те же, что и у их сочинских единомышленников – оскорбление национальных чувств, напоминание о трагическом завоевании русскими края, героизация Ермака и его казаков, повинных в страданиях татар. И, судя по первой реакции городских властей Тобольска, они также готовы дрогнуть под напором наглеющих этноактивистов. О численности сибирских татар, от имени которых заявлен протест, а также о том, являются ли они на самом деле татарами, говорить определённо трудно. Всего из 350 тысяч татар проживавших в Западной Сибири о принадлежности к сибирским татарам заявили в 2002 году 9.289, а по переписи 2010 года 6.779 человек. Остальные, надо полагать, либо татары выходцы из других регионов страны, либо утратившие этническое самосознание «сибирэков» и слившиеся с «татарами вообще». Сибирэк, сибирлар – таково самоназвание этого малочисленного этноса, о его происхождении говорить сложно в силу недостаточной изученности вопроса, на этот счет существует масса теорий и мнений, разбирать которые мы сейчас не будем.
Всё это не мешает татарским националистам объединять до кучи татар-выходцев из разных регионов, называя их всех скопом сибирскими, в случае если такая необходимость возникает. Как бы там ни было, в Тюменской области татары всех мастей составляют 7%, а в Тобольске 16% населения, что больше, чем мизерная доля шапсугов в Сочи. Но сути вопроса это не меняет. Дело не в численности, а в подходе. Должны ли русские люди отказываться от своей исторической памяти по требованию кого бы то ни было? Что стоит за вызовом, бросаемым нам, русским? И к чему приведут попытки лишить русский народ своих символов и героев?
Вопрос достоин того, чтобы разобрать его подробнее. Но прежде, чем перейти к концептуальной части, будет интересно разобраться с Ермаком Тимофеевичем и «его ватагой». Прежде всего, были ли они поработителями сибирских татар и завоевателями Сибири? Сибирское ханство образовалось в 15 веке после распада Золотой орды и занимало полоску земли вдоль Оби, Иртыша и Тобола. Население его представляло собой пёструю смесь сибирских народов, таких как остяки и вогулы, с прослойкой местных тюрков, как считается, предков современных сибирских татар. С конца 15 века в Сибирском ханстве утвердилась династия тайбугинов, в 1555 году признавших вассальную зависимость от Русского царства. В 1563 году власть в ханстве захватил, родившийся на берегах Арала чингизид Кучум, занявший при помощи войск правителя Бухары столицу ханства Кашлык. Кучум обосновывал свои династические права принадлежностью к шибанидам – ветви чингизидов, получивших в управление северную часть удела Джучи. Дед Кучума некогда правил Тюменским ханством, располагавшимся в южной части Сибирского ханства, и был убит тайбугинами за 70 лет до того. В реальности Кучум был чужаком на берегах Оби и Иртыша, силой захватившим власть, силой же, при помощи иноземной ногайской гвардии, её и удерживавшим.
Столица ханства называлась Кашлык по-тюркски, Ибер или Сибер на финно-угорских наречиях, последнее – более древнее название и дало, видимо, название всему краю. Захватив столицу ханства, Кучум продолжил выплачивать дань Русскому царю, не разрывая вассалитета, и, как известно, отправил в 1571 году в Москву ясак в 1000 соболей. Выплата дани и отсрочка объявления об отложении от Москвы, были необходимы Кучуму для подавления сопротивления местных мурз, подчинения князьков сибирских народов и полного захвата Сибирского ханства. Воцарение пришлого хана вызвало серию восстаний, в том числе ввиду неприятия местным языческим населением политики насаждения ислама, проводившейся Кучумом. Таким образом, мы видим классического завоевателя, узурпировавшего власть над чуждым ему населением в чужой для него стране. Утвердив свою власть, Кучум разрывает отношения с Русским царством и начинает натиск на запад, разоряя попутно промыслы и торговлю русских купцов. С этим и связан поход Ермака и его отряда, нанятого промышленниками Строгановыми для прекращения бесчинств и разбоя.
В 1582 году отряд Ермака численностью в 500 бойцов в нескольких битвах разбивает выставленные против него силы. В решающем сражении у Чувашского мыса Кучум смог собрать до 15 тысяч разноплеменного войска, но в самый разгар битвы «подданные» оставили «своего хана», что прекрасно характеризует их отношения. Разгромленный Кучум бежит в родные ему казахские степи, чтобы оттуда, получив поддержку среднеазиатских правителей, бороться с русскими. Ермак же, занявший столицу ханства, ласково обошелся с остяками и вогулами, а затем и с потянувшимися к нему татарскими мурзами. О бегстве Кучума мало кто сожалел, что привело к интересному продолжению, когда делегация местных князьков и мурз предложила Ермаку Тимофеевичу стать правителем Сибирского ханства, чем немало озадачила того. Казаками по такому случаю был собран круг, на котором и должен был решиться вопрос о власти.
Сделаем отступление и представим себе, что подобное приглашение на царствование, с выражением покорности, получил не атаман казаков, а какой-нибудь предводитель европейских наёмников. Очевидно, что предложение царствовать было бы принято. Но русские казаки единодушно решают иное: слать гонца в Москву к Русскому царю и просить его принять под свою руку Сибирское царство. Бить челом предстояло атаману Ивану Кольцо, приговорённому на Москве за разбой к смертной казни. Не один Кольцо был разбойником в войске Ермака. Казак в 16 веке – это профессиональный боец и одновременно разбойник, живший войной и грабежами – на Волге и Дону, Каспии и Кавказе, побережье Османской империи и везде, где представится возможность. Но одно дело грабить боярские и царские торговые суда на Волге, а другое посягать на то, что даруется Богом. Власть над землёй, по Божьему произволению, принадлежит Царю, ему, а не Ермаку Тимофеевичу и надлежит принять под свою руку новых подданных.
Дальнейшее известно. Царь Иван Грозный милостиво принял станицу с послами от казаков, Ивана Кольцо простил, всех одарил, Сибирское царство принял под свою руку. Ермак Тимофеевич три года оставался в Сибири, устанавливая «налогобложение» и собирая ясак. Кучум же не оставил попыток отвоевать ханство, не без успеха подстрекая к бунту остяков и татар, вторгаясь из степи со свежими силами. После голодной зимы 1584/85 года отряд Ермака сократился вдвое, вскоре и сам Ермак Тимофеевич попал в засаду и утонул в водах Иртыша, а его люди, оставшись без предводителя, отступили за Урал. В том же году в Сибирь из Москвы был послан еще один отряд в 100 стрельцов, занявший опустевший Кашлык, но затем повернувший домой. А на следующий год пришли еще 310 служилых людей, основавших русский острог Тюмень. В 1598 году русский отряд из 300 казаков и 90 татар окончательно разбил Кучума в Ирменском сражении. После чего препятствия к продвижению на восток исчезли, началось планомерное продвижение русских землепроходцев в глубь Сибири, и в 1639 году Иван Копылов со своими людьми вышел к Охотскому морю.
Итого, 41 год от окончательного разгрома Кучума до выхода русских землепроходцев к восточной границе Сибири Тихому океану. Это беспрецедентно короткий срок для русского продвижения по столь огромному пространству, скорость несопоставимая с похожими процессами в Северной Америке, занявшими несколько веков. Как такое стало возможным? И был ли Ермак завоевателем татар и покорителем Сибири? Очевидно, что нет. Не потому, что власть Русского царя была признана предками сибирских татар, остяками и вогулами за несколько лет до его похода. И не потому, что отложившийся от Москвы и сброшенный Ермаком Кучум сам был завоевателем и узурпатором. И даже не из-за того, что поход Ермака Тимофеевича в итоге оказался неудачным и к «завоеванию» Сибири не привёл. Дело совсем не в этом.
Поход Ермака был организован русскими купцами и промышленниками, чьё продвижение в глубь Сибири натолкнулось на противодействие Кучума. Они же – торговцы, промышленники, землепроходцы – и освоили Сибирь, очень быстро втянув обширные земли и их население в деловой оборот. Московские власти не стояли в стороне, высылали вооруженные отряды и закладывали остроги. Но огромное пространство не могло быть удержано малочисленными служилыми людьми, разбросанными в редких острогах от Уральских гор до Тихого океана. Сибирь по историческим меркам в кротчайшие сроки была введена в русскую хозяйственную жизнь, а через это и в государственную, что и стало основным двигателем процесса. Торговцы, промышленники и землепроходцы – вот кто «завоевал» Сибирь, сталкиваясь с сопротивлением и отвечая на него, но всё же преимущественно втягивая в хозяйственные отношения местное население, а не порабощая его.
А Ермак Тимофеевич и его ватага остались в памяти русских людей как символ мужества и стойкости, героизма и дерзновения к неведомому. Одновременно став бельмом на глазу у озабоченных реваншем националистов, выступающих от имени, якобы, порабощённых русскими народов. Большинству сибирских и не сибирских татар, потомкам остяков, вогулов и прочим представителям сибирских, кавказских, поволжских и иных российских народов, глубоко наплевать на бредни о «поработителе» Ермаке и прочих «русских колонизаторах». Тем более странно, что власти русских городов идут на поводу у местечковых активистов, лишённых какой-либо серьезной общественной поддержки. В угоду якобы межнациональному спокойствию разрушаются памятники русским героям, стыдливо затушевываются лучшие страницы русской истории, происходит потворство распространению самых диких измышлений. Тем самым поощряется, распространяется и укрепляется уверенность в том, что так и есть – русские в Сибири, в Поволжье, на Урале и Кавказе – чужие, завоеватели, не коренные, второсортные, не имеющие прав, а только историческую вину и неоплатные долги, и обязанности.
Но что еще хуже, одновременно прививается чувство вины самим русским людям. Нас пытаются лишить гордости за наше прошлое, чтобы тем самым лишить уверенности в настоящем. А народ, не чувствующий себя уверенно, лишенный нравственных и исторических опор, закомплексованный чувством вины, становится податливым и незащищённым. Его легко можно убедить отказаться от своих ценностей, навязав чужую культуру и мировоззрение. Над ним можно ставить эксперименты, бесконечно «исправляя» и направляя куда угодно.
То, что мы видим сейчас в Америке – наглядная иллюстрация к сказанному выше и одновременно предостережение нам. Американцев, неожиданно выказавших волю к сопротивлению глобализации, готовятся провести через «Перестройку» всей их общественной жизни, что должно в итоге сломать народ, а, возможно, и государство. Для этого ядро американского народа пытаются лишить его традиционных устоев, ценностной системы и скрепляющих национальное самосознание установок. И первый шаг в этом – разрушение памятников и исторических мифов, уничтожение гордости за своё прошлое, а значит и за свою страну, прививка чувства коллективной вины, что должно породить отторжение прошлого своей страны и неуверенность в ее настоящем. Америку хотят лишить сил к сопротивлению, сделать её народ податливым к трансгуманистическим трансформациям. То же самое пытались и будут пытаться проделать с русским народом и Россией. Прививка чувства вины и разрушение исторического прошлого – технология не новая, социальная инженерия до шаблонности отработанная и многократно повторённая. Удивительно, что мы, русские, столько повидав и пережив в 20 веке, позволяем проделывать с собой этот известный трюк.
Константин Геннадьевич Новиков, православный публицист, Тула.
